Юлия Алхазова: История появления “Молочного кафе”
Так подробно нашу историю ГВ я еще не описывала ни разу. Хоть и многие тут в курсе в общих чертах – расскажу. Пусть останется, все таки ситуация ни разу не тривиальная.
Про старшую особо нечего рассказать – это была идеальная сисечница. Кормилась два с чем-то года, самоотлучилась на фоне беременности. Ни одного лактостаза, ни одной трещины, ни одного отказа и отличные прибавки за все время кормления.
А вот с младшей было все иначе.
После рождения она кряхтела, что помешало мне сразу ее приложить к груди. После прикладывалась еле-еле, нехотя, сосала неэффективно, сосок в маленький рот (она родилась 2540) не помещался нормально. Больничные консультанты и дула пытались помочь – но объективно размеры были несопоставимы. Я цедила молозиво в шприц и вливала в нее, но тем не менее сахар падал, и на вторые сутки пришлось дать ей немного смеси. Сахар вернулся в нормальные цифры, и я продолжила с молозивом.
Через стандартные двое суток нас выписали домой. Ребенок был неестественно спокоен, ручек не просила, чем несказанно радовала свекровь, и очень неприятно удивляла меня. С ней что то не так – говорила я. А мне крутили пальцем у виска – мол, радуйся, ребенок самостоятельный!
Сосала она вяленько, но в 5 дней вес при родах вернулся, поэтому я была более менее спокойна.
В 6 дней она внезапно проснулась горячая. Я померяла – почти 39.. Мы рванули к педиатру, а тот сразу же отправил нас в больницу (мы не знали, но до 6 или 8 недель это общая практика для выяснения причин). В больнице ей взяли кучу анализов, включая даже поясничную пункцию. Мы были в ужасе, и долго решались на это. Вены ей искали по полчаса – ребенок весил всего 2.5 кило, брать таким малышам кровь – нетривиальная задача.
Нас положили в отделение (тоже часть общей практики), начали с двух разных антибиотиков широкого профиля. Краем уха я услышала, что в люмбарной жидкости следы лейкоцитов, и они вроде как думали на вирусный менингит (не подтвердился). Я тогда не знала о разнице менингита бактериального и вирусного и то, что он не подтвердится – и в истерике звонила подруге-врачу, дабы подтвердила, что это не страшно.. На следущий день на обходе одна из врачей обратила внимание, что Рита быстро дышит. Слишком быстро, сказала она – и направила ее прямо там на ЭхоКГ (узи сердца).
Кардиолог встретил меня объяснениями, что скорей всего все будет хорошо и включил аппарат. Наверняка речь об открытом овальном окне – говорил он, и я не пугалась, потому что у старшей оно было и закрылось в год. Потом он доооолго-дооолго возил датчиком по Ритиной груди, что-то объяснял ассистентке и крутил Риту под разными углами. Я уже поняла, что все далеко не хорошо. Потом он выключил аппаратуру, взял лист бумаги и нарисовал мне сердце, и показал, где именно у ребенка проблема – порок сердца, дефект межжелудочковой перегородки. И высокое легочное давление. И что из за этого она плохо сосет (тяжело дышать).
Я плохо помню этот момент, помню что слезами залила все вокруг в том кабинете. И он мне объяснял, что ей надо будет давать смесь, обогащенную, иначе она не сможет расти, а если не будет расти – не смогут прооперировать… И что надо пить мочегонные – для снятия отечности легких (соответсвенно и прибавлять в весе будет сложнее). Вышла оттуда в полной прострации. В голове крутилась мысль “нужен хороший молокоотсос” и “как повысить жирность молока”. Через сутки я прямо в больнице отнесла ее к специальному врачу проверить уздечку – и мы ее подрезали. Это слегка улучшило сосание.
Добавить к этому то, что в то время центр страны (а лежали мы в Ихилов) переодически подвергался ракетным обстрелам, мы бегали в убежище с ребенком в слинге, а я после своего прошлого (жила в Хайфе во вторую ливанскую войну плюс в анамнезе попадание в теракт) – вообще скатывалась в слезы в секунду.
Ребенок начал получать сцеженное, муж привез Спектру. Грудь я предлагала постоянно, носила на себе. Спать рядом в больнице не получалось – было тупо негде. Добавлю, что Рита так много плакала от долгих попыток взять у нее кровь, что у нее пропал голос и вернулся только через ПОЛТОРА месяца. Полтора месяца она не плакала – она только хрипела. Причем никто не мог нам сказать – вернется голос или нет.
Через 5 дней мы вернулись домой и тут вдобавок ко всему старшая дочь получила воспаление легких, заболел муж и свекровь. А Рите категорически нельзя болеть.. И я такая сижу посреди всего этого – и не знаю за что взяться… Спектрой цедилось плохо, как выяснилось – я просто не знала, что сосок не должен тереться о стенки воронки. Притащили Симфони, воронки 27 мм – и начала цедить.
Накормить ребенка было очень трудно. Она просто не хотела есть. Кардиодети в основном имеют хреновый аппетит, это факт. Всеми правдами и неправдами в нее вливалось молоко. Каждая бутылка меня страшно расстраивала – я то мечтала о обычном кормлении! И мне все время казалось, что вот сейчас после этой бутылки все, гв больше не будет.. Конечно речи ни о каких сосках не шло, ночью она спала на моей шее, днем я ее носила в слинге. Я постоянно плакалась в Лялечке и получала там неоценимую поддержку.
В месяц она набрала от минимального веса аж 600 грамм. Это была радость. И на фоне этой радости Рита решила отказаться от бутылок. Причем не то что бы она прям вот страшно желала есть из груди, совсем нет. Она продолжала отказываться, просто если и соглашалась – то только из груди. Это было страшно очень. Я звонила долгокормящей подруге и плакала. Я взвешивала ее до и после, по утрам, по вечерам.. Я пробовала разные бутылки, ложки, поильник, даже два вида смеси, признаюсь. Но дело было не в способе добывания питания – она ПРОСТО НЕ ХОТЕЛА ЕСТЬ. Молоко выплевывалось. Ночью я ставила будильник чтобы ее кормить иначе она не просыпалась. При всем этом ребенок вел себя соответственно возрасту, даже более чем, была довольная, улыбалась мне и много писала. Но очень много энергии тратилось на компенсацию порока и быстрое дыхание.. Кстати, мочегонные мы с мужем перестали ей давать (и оказались правы постфактум).
На второй месяц она набрала 400 грамм. Меньше минимума…
Потом на мое счастье я встретилась с Евой Фарбер по рекомендации той же подруги. Состояние у меня было очень хреновое. Она невероятно помогла мне справиться. Мы попробовали СНС – как только по трубочке начинало течь молоко, Рита начинала плакать. Я пробовала давать ей сливки от постоявшего молока – она рвала и сливки, и то, что ела до этого. Я кормила ее раз в час по 10 минут – потом пробуя докорм ложечкой. В два месяца ей снова начали давать мочегонные. И в итоге мне пришлось просто смириться. И Лялечка мне в этом очень помогла. Тогда примерно мне и пришла мысль о создании этого сообщества.
Свекровь намекала на проверку жирности молока, а не знающие диагноз интересовались, доношенный ли ребенок. Третий месяц – еще 400 грамм. Всего набор от минимального за три месяца около 1400 грамм. Я снова рыдала в Лялечке…
Кстати ни кардиологи, ни медсестра в ТХ ни разу не заикались про смеси – их не удивлял минимальный набор веса.
В три месяца мы легли на операцию. Кардиологи сказали, что дольше ждать не стоит, в ее карте уже стоял диагноз FTT – Fail to thrive – гипотрофия. Ну как бы три месяца – и вес меньше четырех кило.
Не буду тут рассказывать про процесс, скажу лишь, что и после операции Рита отказалась брать бутылку и через 9 часов вернулась на грудь.
В принципе, после операции дела с кормежкой улучшились очень. Но она до сих пор очень маленькая. Вот сейчас ей 7.5 месяцев, она весит 6 килограмм. Не скажу что фанат-сисечник, но конечно и не то, что было в начале. Очень активная, опять же куча энергии уходит на активность. Я до сих пор очень болезненно реагирую на любой ее отказ поесть, и слишком часто взвешиваю. И еще у меня появилось несколько седых волос, обнаружила недавно.
Нет комментариев